Противостояние. Том II - Страница 5

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— Таблетки, — сказала она, глядя на них своими глазами затравленной мыши из-под свисавших пучков седых волос. — Таблетки каждое утро — чтобы встать, каждый вечер — чтобы заснуть. Встать — лечь, встать — лечь. — Ее голос стал оседать, и последние слова были, почти неслышны. Она помолчала и снова стала бормотать что-то себе под нос.

Продолжила рассказ Сюзан Стерн. Ее вместе с одной из убитых женщин, Рейчел Кармоди, подобрали 17 июля за Колумбусом. К тому времени вся группа ехала караваном, состоявшем из двух фургонов и машины техпомощи. В зависимости от обстоятельств мужчины на техпомощи или расчищали дорогу от изуродованных автомобилей, или, наоборот, устраивали завалы, блокируя шоссе. Док носил медицинские препараты в мешочке, пристегнутом к поясу. Сильное снотворное на ночь; транквилизаторы в пути; красненькие горошины для расслабления.

— Я вставала, с утра меня два-три раза насиловали, и я ждала, когда Док раздаст таблетки, — спокойно рассказывала Сюзан. — Я хочу сказать, дневные таблетки. На третий день у меня появились ссадины в… ну во влагалище, и любой нормальный половой акт стал очень болезненным. Я все время надеялась на Ронни, потому что Ронни признавал только в рот. Но после таблеток становишься очень спокойной. Не сонной, а просто спокойной. После нескольких голубеньких таблеток все перестает иметь значение. И хочется только сидеть, сложив руки на коленях, и смотреть, как за окном машины мелькает пейзаж или как они убирают что-то с дороги. Однажды Гарви распсиховался из-за того, что эта девочка — ей было не больше двенадцати, и она не могла… Ладно, не стану этого вам говорить. Это было ужасно. И Гарви прострелил ей голову. А мне было все равно. Я была просто… спокойной. Через некоторое время уже почти перестаешь помышлять о побеге. Таблеток хочется намного сильнее, чем свободы.

Дайна и Патти Кроугер кивали.

Но, кажется, оптимальным количеством женщин они считали восьмерых, сказала Патти. Когда они подобрали ее 22 июля, убив пятидесятилетнего мужчину, с которым она ехала, они прикончили пожилую женщину, бывшую в «зоопарке» около недели. Когда возле Арчболда они подобрали безымянную девушку, сидевшую сейчас в углу кухни, шестнадцатилетнюю девчонку с сыпью на теле застрелили и бросили в канаву.

— Док любил шутить насчет этого, — сообщила Патти. — Он говорил: «Я не прохожу под лестницами, не иду по дороге, которую перебежала черная кошка, и не тронусь с места, пока нас будет тринадцать».

29-го они впервые заметили Стю и остальных. «Зоопарк» расположился на полянке для пикничка возле регионального шоссе как раз в тот момент, когда четверо незнакомцев проезжали мимо.

— Ты очень приглянулась Гарви, — сказала Сюзан, кивая Фрэнни. Фрэнни вздрогнула.

Дайна подвинулась к ним поближе и мягко сказала:

— И они довольно ясно дали понять, чье место ты займешь. — Она почти незаметно кивнула на Шерли Хаммет, которая по-прежнему что-то бормотала и ела медовые пряники.

— Бедная женщина, — прошептала Фрэнни.

— Это Дайна решила, что вы, ребята, наш лучший шанс, — сказала Патти. — Или, быть может, наш последний шанс. В вашей группе было трое мужчин — это видели и она, и Элен Роужей. Трое вооруженных мужчин. А Док был чересчур уверен в трюке с перевернутым трейлером. Док всегда действовал как некий представитель власти, и мужчины в тех группах, которые ему встречались — когда там были мужчины, — сразу ловились на это. И платили жизнью. Этот трюк действовал безотказно.

— Дайна попросила нас припрятать таблетки и не глотать их сегодня утром, — продолжила Сюзан. — Они и раньше уже довольно небрежно следили за тем, как мы их принимаем, а еще мы знали, что этим утром они будут заняты — надо ведь вытащить трейлер на дорогу и перевернуть его. Мы не стали говорить всем. Знали только Дайна, Патти и Элен Роужей… одна из тех, кого Ронни застрелил там. Ну и я, конечно. Элен сказала: «Если они увидят, что мы выплевываем таблетки себе на ладонь, они убьют нас». А Дайна сказала, что они рано или поздно в любом случае убьют нас, и чем скорее, тем нам больше повезет, и, конечно, мы знали, что она права. И мы решились.

— Мне пришлось держать свою таблетку во рту довольно долго, — сказала Патти, — и она начала таять, когда я улучила момент и выплюнула ее. — Она взглянула на Дайну. — По-моему, Элен пришлось все-таки проглотить свою. Я думаю, поэтому она и двигалась так медленно.

Дайна кивнула. Она смотрела на Стю с явной теплотой, от которой Фрэнни стало не по себе.

— Но у нас ничего бы не вышло, если бы ты вовремя не поумнел, красавец.

— Похоже, я поумнел с большим опозданием, — возразил Стю. — В следующий раз постараюсь соображать быстрее. — Он встал, подошел к окну и выглянул наружу. — Знаете, меня это здорово пугает, — сказал он. — То, как мы все умнеем.

Симпатия, с которой Дайна проводила его взглядом, совсем не понравилась Фрэн. Она не имела права так смотреть после того, через что она прошла. «И она намного красивее меня, несмотря ни на что, — подумала Фрэн. — И потом, она вряд ли беременна».

— В этом мире приходится умнеть, красавец, — сказала Дайна. — Или поумнеешь, или помрешь.

Стю повернулся, посмотрел на нее так, словно увидел впервые, и Фрэн ощутила жестокий приступ ревности. «Я слишком долго ждала, — подумала она. — О Господи, я опоздала, я слишком долго ждала».

Она случайно взглянула на Гарольда и увидела, что тот улыбается тайком, прижимая ладонь ко рту, чтобы никто не заметил. Это была улыбка облегчения. Неожиданно она почувствовала дикое желание встать, небрежно подойти к Гарольду и выцарапать ему глаза.